Кому хочу, тому и шнурую! (c)
Бердслей для страждущих (здесь конечно далеко не все, но зато каждый найдет на свой вкус):
читать дальше

читать дальше
Феномен Обри Бердслея не имеет себе подобных в истории европейского изобразительного искусства. Судьба отпустила ему всего двадцать пять лет жизни, а из них только пять активной творческой работы. Казалось, у Бердслея не было шансов стать профессиональным художником: он никогда не посещал хотя бы детскую художественную школу, не написал ни одной большой картины, не имел при жизни ни одной персональной выставки. Большинство его работ были книжными иллюстрациями или рисунками. И тем не менее, Бердслей - это удивительное и загадочное явление искусства и человеческого духа.
Обри Винсент Бердслей родился в Брайтоне, в Англии, 21 августа 1872 года. Его отец был из семьи лондонских ювелиров, а мать - респектабельных врачей. Отец художника, Винсент Пол Бердслей, болел туберкулезом. Болезнь была наследственной, поэтому он не мог заниматься постоянной работой. Кроме того, отличался легкомыслием и вскоре после свадьбы промотал все семейные деньги. Матери Бердслея, урожденной Элен Агнус Питт, пришлось наняться гувернанткой: преподавала музыку и французский язык. Для самого Обри и его сестры Мейбл детские годы запомнились постоянной борьбой их матери с многочисленными финансовыми трудностями.
Бердслей рано осознал исключительность своего положения. Когда ему было семь лет, выяснилось, что болезнь отца передалась и сыну. В наше время туберкулез не внушает такого страха, как в конце XIX века. Для Бердслея же заболевание означало, что он может умереть непредсказуемо рано и быстро. Он, будучи еще совсем юным, слишком хорошо это понял. В школе Бердслей редко участвовал в общих играх, он был освобожден от физических упражнений и тяжелых заданий; всегда мог уединиться с книгой, сославшись на недомогание. Книги стали его лучшими друзьями. Благодаря матери, Обри прекрасно знал английскую и французскую литературу уже в юном возрасте. Он рано начал сочинять стихи, а увлечение театром привело к тому, что Бердслей стал писать и пьесы. Некоторые из них ставились сначала дома, а затем и в школе. Сам Бердслей играл в них. Иногда на такие, в общем-то детские, постановки собиралось до трех тысяч зрителей. Обри прекрасно держался на сцене и мог увлечь большой зал.
Еще одной страстью Бердслея была музыка. Ранние уроки, которые давала ему мать, показали, что он наделен незаурядным музыкальным талантом. Благодаря поддержке нескольких аристократических семей Бердслей усиленно занимался с известными пианистами, совершенствуя мастерство, в 11 лет уже давал концерты на публике, сочинял музыку, которая отличалась своеобразным изяществом редким для такого возраста. Многие пророчили Обри хорошее будущее.
Всем этим блестящим задаткам не суждено было развиться. После окончания школы Бердслей устроился на работу клерком одного из офисов в Лондоне. Меньше, чем через год, в конце 1889-го, он начал кашлять кровью и был вынужден оставить работу: отныне только искусство заполняло его жизнь. Ощущение смерти, стоявшей за спиной, заставляло жить так, словно каждый день мог стать последним.
Хотя Бердслей всегда дорожил своей репутацией меломана, библиофила, блестящего знатока коллекций Британского музея и Национальной галереи, именно рисунок был той подлинной страстью, которая то наполняла его бешеной энергией, то бросала в омут хандры и депрессии. Подобная смена состояний характерна для многих больных туберкулезом, и Бердслей понимал, что это укорачивает его дни.
В 1892 году Бердслею выпала редкая для молодого неизвестного художника удача: он получил заказ сделать иллюстрации для "Смерти короля Артура" Мелори. С этого издания и с участия в выпусках художественного журнала "Савой" началась его профессиональная деятельность.
Как художник Бердслей первоначально испытал влияние Уильяма Морисса и Берн - Джонса, которого субъективно считал "величайшим художником Европы". Но их графическая манера была слишком вялой и слабой для темпераментного Бердслея. Куда важнее стало изучение японских гравюр с гармонией линии и пятна. Глубокое проникновение в традиции японского искусства позволило ему создать удивительный синтез запада и востока в собственных рисунках.
В декабре 1892-го Бердслей сформулировал свой творческий метод: фантастическое впечатление от рисунка достигается тонкой, виртуозной линией в сочетании с большими пятнами сплошного черного цвета. Мастерская, виртуозная линия Бердслея, играющая с иссине-черным и белейше-белыми пятнами силуэтов, в год или два сделала его всемирно известным художником.
Как великолепный драматург Бердслей компоновал фигуры в своих рисунках; он словно расставлял актеров на сцене театра, создавая мизансцены, заставлял произносить важнейшие, ключевые фразы.
В своем искусстве этот художник всегда оставался самим собой и никогда не подстраивался под модные течения. Скорее, арт нуво и движение английских декадентов ориентировались, тянулись до его уровня. Именно Бердслей повлиял на формирование изобразительного языка стиля модерн.
С апреля 1984 года Бердслей начал сотрудничать с журналом "Йеллоу бук" и вскоре стал его художественным редактором. Здесь начали появляться рисунки, стихи и эссе Бердслея. К тому же журнал приобрел вполне определенную скандальную известность из-за своей эротической направленности. "Йеллоу бук" был не единственным журналом с такой направленностью: "Харперс", "Атлантик мансли" публиковали аналогичные рассказы, рисунки, статьи. Но талант Бердслея как художника и редактора сделал "Йеллоу бук" выдающимся событием в культурной жизни Англии. Добрая старая Англия такого еще не видела: внимание к журналу было слишком пристальным, а публика взбудоражено ждала взрыва, который вскоре и произошел. Поводом стал арест друга Бердслея, известного писателя Оскара Уайльда, которому художник ранее сделал прекрасные иллюстрации к "Саломее", что во многом определило успех книги. Когда Уайльда арестовали по обвинению в гомосексуализме, некий журналист по ошибке сообщил о том, что писатель взял с собой в камеру один из номеров "Йеллоу бук", что привело к возмущению общественности и требованиям закрыть журнал. Бердслею пришлось проститься со своим журналом навсегда.
В итоге художник остался без регулярных средств к существованию и перебивался случайными заработками, пока его новый знакомый Леонард Смитерс не убедил Бердслея проиллюстрировать Ювенала и Аристофана. Тогда это предприятие было рискованным и предназначалось только для частных и подпольных изданий, а сегодня именно эти иллюстрации Бердслея, по мнению критиков, считаются лучшими из всего сделанного художником.
Творческая природа гения мало объяснима. Гениальность и ненормальность, с позиции обыденного сознания, почти тождественны. Определенная патологичность многих рисунков Бердслея объясняется в какой-то мере тем, что он всегда стоял как бы на краю пропасти: с одной стороны свет жизни, с другой - с другой - бездна небытия. Постоянно балансируя между ними, он хорошо чувствовал их. Бердслей словно жил в своем времени и вне него. Это способствовало отстраненному наблюдению.
Рисунки Бердслея заставляли современников буквально цепенеть. Они внушали страх и благоговение. Многим казалось, что рушатся старые представления об искусстве и о мире в целом. И это естественно. Кому, как не гению, находить новое, неожиданное и запретное.
Незадолго до смерти Бердслеем овладела глубокая религиозность, он горько раскаивался в своих эротических работах. Уже прикованный к постели, в письме к Л. Миртесу он обращался с просьбой уничтожить все "неприличные" рисунки и гравюровальные доски к ним.
Умер Обри Бердслей на курорте Ментон, во Франции, у берега Средиземного моря в 1898 г., в возрасте двадцати пяти лет.
Спасибо, родная, за полный рассказ, и за потрясающие работы!!